Процесс принятия государственной символики нового государства — Российской Федерации — затянулся почти на 10 лет после принятия Декларации о государственном суверенитете. Провозглашая курс на формирование независимого государства, политическое руководство страны в меньшей степени уделяло внимание установлению символов, способных объединить граждан1. Только в конце 1993 г. Б. Н. Ельцин своими указами утвердил герб, гимн и флаг России. В качестве герба был утвержден двуглавый орел, гимном стала «Патриотическая песня» Михаила Глинки без поэтического текста, в качестве флага устанавливался бело-сине-красный триколор. В принятой 12 декабря того же года Конституции, тем не менее, описание государственных символов отсутствовало. Статья 70 закрепляла необходимость принятия федерального законодательства, описывающего символы и порядок их официального использования.
В течение 1993—1999 гг. Б. Н. Ельцин трижды вносил в Государственную Думу законопроекты о государственной символике, однако они так и не были приняты депутатами. Как правило, законопроекты блокировались еще на стадии определения повестки дня в парламенте. Ни одна из сторон не была готова к компромиссам, из-за чего процесс законодательного закрепления символов государства затянулся до конца 1990-х гг. «Исторический компромисс» был достигнут только с приходом к власти В. В. Путина. 8 декабря 2000 г. Государственная Дума «в целом» приняла пакет законопроектов о государственной символике России. С этого момента официальными символами России утверждены двуглавый орел, бело-сине-красный флаг и музыка А. В. Александрова2. 7 марта 2001 г. Государственная Дума приняла также текст гимна, написанный С. В. Михалковым.
Объяснение тем трудностям, которые возникли при введении новой символики, может быть получено при обращении к теории чувства престижа Макса Вебера [12]. Согласно данному подходу, люди скорее будут отождествлять себя с тем сообществом, принадлежность к которому считается более престижной. Официальные символы при этом должны вызывать наиболее эмоционально насыщенные «приливы гордости» за «свое» сообщество.
Применительно к России 1990-х гг. необходимо констатировать отсутствие сколько-либо значимых объектов для гордости. Граждане России, которые родились и прошли социализацию в одной из супердержав мира, оказались в ситуации глубокого экономического, политического и социального кризиса. Изменение геополитической ситуации также произошло не в пользу России. Впервые за долгое время Россия оказалась вытеснена с авансцены мировой арены. Естественно, что в таких условиях говорить о престижности этого сообщества не представлялось возможным. Кроме того, разобщенность политических элит, которая выражалась в противостоянии Ельцина и Горбачева в 1991 г., Ельцина и Верховного Совета в 1993 г., а затем — в более мирной форме — Ельцина и оппозиционной Государственной Думы в 1996 г., также не способствовала формированию единой концепции государственной символики.
Экономический кризис 1998 г. и югославский кризис в 1999 г. стали переломными моментами для россиян. Первый продемонстрировал несостоятельность либеральной экономической, а второй — либеральной внешней политики. Военные действия НАТО против Союзной Республики Югославия стали самым ярким доказательством утраты Россией своего могущества. Возможно, именно эта ситуация кризиса «престижности» российского сообщества, потребность населения хотя бы в какой-нибудь победе и объясняет массовую поддержку второй Чеченской кампании. Это ситуация нашла отражение и в позиции В. В. Путина: в телевизионном интервью 23 января 2000 г. он заявил, что «активная поддержка населением наших действий на Кавказе является результатом не только оскорбленной национальной гордости, но и осознания того, что государство за эти годы стало слабым. А оно должно быть сильным» [цит. по: 8; 323]. Первые значительные успехи федеральных войск реабилитировали государство в глазах населения и сделали принадлежность к нему более престижной.
С другой стороны, как отмечалось выше, кризис 1998 г. и, в еще большей степени, югославский кризис 1999 г., а также контртеррористическая операция в Чечне привели к консолидации политической элиты сначала во главе с Е. М. Примаковым, а затем — с В. В. Путиным. Это позволило выработать единую позицию, в том числе, и по вопросам символики. Противоречия, связанные с процессом принятия законов о государственной символике России, естественно, отразились и на конструируемом чувстве престижа, которое претерпело существенные изменения после 2000 г.
Важную роль в поддержании чувства престижа играют также представления об общем происхождении и общей политической судьбе. Так, в преамбуле Конституции отмечается, что «многонациональный народ Российской Федерации» соединен «общей судьбой на своей земле» и обладает исторически сложившимся государственным единством [1; 17]. Это единство подчеркивается и в Посланиях Президента, и в выступлениях депутатов, которые часто апеллируют к «великой и многовековой истории России» [см., например: 5, 9, 11]. При этом интерпретация и оценка «общей истории» менялась в зависимости от политической ситуации и идеологических предпочтений политических акторов.
В частности, в 1998 г. существовало три альтернативные концепции государственной символики, отражавших, соответственно, три альтернативных интерпретации российской истории. Первая концепция заключалась в сохранении советских символов с возможной доработкой. Предлагалось восстановить советский гимн, красный флаг, серп и молот в качестве символов уже новой России. В качестве «золотого века», таким образом, провозглашался Советский Союз. Обосновывая эту позицию, представитель фракции КПРФ О. А. Шенкарев подчеркивал, что с этими символами «связана эпоха расцвета Родины» и что с ними «мы обязаны вернуть утраченные экономические и политические позиции» [9]. Кроме этого, депутат фракции «Народовластие» Н. П. Данилова отмечала моральное значение советских символов: «красный цвет был символом жизни, веселья, радости, праздника, отрицать нельзя»; а О. А. Шенкарев полагал, что «если по утрам, в шесть часов, граждане России будут слышать столь знакомую мелодию… это будет для них определенной психологической поддержкой, будет способствовать мобилизации жизнеутверждающих сил» [9].
Противоположную оценку советскому прошлому предлагал член депутатской группы «Российские регионы» А. Э. Янковский. По его мнению, «период с 1917-го по 1991 год … это один из самых трагичных периодов российской истории… это всего лишь 70 лет в истории страны, мягко говоря, неоднозначно оцениваемые народом» [9]. Схожую интерпретацию советской истории озвучивал и Президент Б. Н. Ельцин. СССР, в его понимании, являлся неудачным идеологическим проектом, который «ставит придуманную, несбыточную цель, а затем приносит жизни и судьбы людей в жертву ее реализации». При этом установление советской власти, по его мнению, привело к утрате «достижений дореволюционной России в сфере культуры, экономики, права, общественно-политического развития» [3]. В соответствии с этим, вторая концепция официальной символики, которая была предложена и одобрена Президентом, содержала идею возвращения к традиционной российской геральдике. Она была озвучена официальным представителем Президента в Государственной Думе, Г. В. Вилинбаховым: «историческими символами, выражающими идеи суверенности, единой государственности и отражающими геополитическое положение России, были признаны бело-сине-красный флаг и двуглавый орел» [9]. Примечательно, что в данном случае отсутствует упоминание гимна как наиболее спорного символа постсоветской России. Обращение к дореволюционной России как к «золотому веку» А. Э. Янковским объяснялось необходимостью «реабилитировать» несправедливо забытую тысячелетнюю историю и задать «тон возрождению великого государства» [9], «с его нелегкой, но великой… историей, которое не утратило способности преодолевать трудности» [3].
Наконец, третья концепция предполагала создание принципиально новой символики России. Так, председатель ЛДПР В. В. Жириновский предложил «разработать символику с учетом того, что мы (россияне — Прим. Е. Ц.) первыми вышли в космос, мы первая космическая держава на планете Земля», и наши символы могли бы отражать «не ушедшее прошлое… а XXI—XXII века, когда неизбежен выход человечества на другие планеты» [9]. Другими словами, эта концепция была нацелена не на олицетворение прошлых достижений, не на прошлое в целом, а на будущее, которое в данном проекте выступает в качестве «золотого века». Прошлые достижения, в таком случае, выступают лишь как этап на пути к «светлому будущему».
Таким образом, на протяжении 1990-х гг. на официальном уровне существовали диаметрально противоположные представления о «золотом веке»3 России: дореволюционная Россия — СССР — будущее. И если первый концепт имел своей целью скорейшее избавление от негативного «советского наследия» путем его очернения, второй, напротив, стремился сохранить преемственность и культивировал достижения советской эпохи, третий же представлял собой вариацию на тему идеально-типического общества. Возможно, именно такое разнообразие представлений, каждое из которых имело как своих сторонников, так и противников, и послужило причиной того, что принятие федерального законодательства о государственной символике было отложено. Как отметил председатель депутатской группы «Российские регионы» О. В. Морозов, «любое решение… не консолидирует в целом нашу страну, наше общество, а может, наоборот, привести к напряжению и политическому, и идеологическому» [9].
Концепция «золотого века» России была пересмотрена в 2000 г. С этого времени стала активно транслироваться идея о неделимости российской истории, о необходимости исторического компромисса: примирить «царя с царским гербом и флаг, который был в разное время» и восстановить советский гимн» (В. В. Жириновский) [10]. «Золотой век», таким образом, переставал выполнять маркирующую функцию деления истории на «плохую» и «хорошую». Вся история государства приобретает ценность и легитимность: «мы наследники разной России … Россия до семнадцатого года — это такой же клубок страстей, побед и поражений, низости и величия власти, как и Россия после семнадцатого года» (О. В. Морозов) [10]. Главное отличие современного понимания «золотого века» — «реабилитация» теперь уже не имперской, а советской истории. В Послании Президента Российской Федерации В. В. Путина Федеральному Собранию отмечалось, что «прежде всего следует признать, что крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века» [7]. Для Президента Россия была «не «огрызком» Советского Союза, но страной с большим прошлым и традициями» [7]. Как отмечает Р. Саква, «политика Путина основывалась на уважении чувств старшего поколения, и, позволяя прошлому жить рядом с современностью, он давал людям возможность физически ощущать связь времен» (8: 338, 314).
Таким образом, современная интерпретация «золотого века» закрепляет преемственность российской истории и позволяет апеллировать к ней как к определенной траектории развития современного государства и общества.
Помимо общей истории, важным элементом чувства престижа является наличие общих символов и достижений. Можно отметить существующий консенсус относительно основных предметов гордости, которые призваны легитимировать как существующий политический режим, так и его историю. Центральным элементом системы легитимации считается победа в Великой Отечественной войне. Празднование Дня Победы, как дня «торжества цивилизации над фашизмом» [7], создает дискурсивное пространство для культивирования превосходства России, русского народа4. Примечательно, что именно победа в войне служит отправной точкой при определении дальнейших национальных достижений. История до победы в Великой Отечественной войне, как правило, не артикулируется, тогда как 1945 год предстает как «звездный час в истории нашего народа» (депутат ГД от КПРФ В. С. Романов) [9], достигнутый силой духа «всех народов, объединенный в то время в союзном государстве» [7]. Тем не менее, следует отметить, что определенные отсылки к имперской истории все же встречаются в текстах выступлений. При этом, как правило, речь идет о войне 1812 г. и событиях, связанных с подвигами русских людей. В связи с этим интересно высказывание депутата ГД от КПРФ Н. Н. Губенко: «с этими символами (речь идет о двуглавом орле и триколоре — Прим. Е. Ц.) связано бесчестье стрелецких казней, трагедии декабристов, Ленского расстрела, Кровавого воскресенья, эпоха царской России — тюрьмы народов, предательство Власова и так далее. Но Суворов, но Кутузов, Нахимов, Корнилов, но русский народ, на который история обрушивала страшные испытания и который всегда был главным героем, будь то борьба с наполеоновским нашествием, будь то севастопольская эпопея, — сколько достоинства, сколько терпения и страдания, сколько преданности Родине» [10].
Еще одним важным достижением русского народа признается выход в космос. Например, при обсуждении поэтического текста нового гимна предлагалось включить информацию «о начале освоения космоса россиянами, что очень важно, так как это событие обязательно войдет в историю нашей планеты» (депутат А. С. Иванов) [11]. Подчеркивание исторической значимости (не только в пределах одного государства, но и всего мира) успехов «нашего народа» направлено на конструирование образа великого народа, великого государства, принадлежность к которому не просто является престижной, но и дает определенные преимущества во взаимоотношениях с другими народами и государствами.
К основным символам России, как правило, относят памятники культуры и искусства. Так, объектами национального достояния провозглашены Эрмитаж и Большой театр, олицетворением многонациональной российской культуры — А. С. Пушкин. На протяжении анализируемого периода культура рассматривалась как средство для мощного возрождения и процветания Отечества [5], которое позволит России стать действительно великим государством [6].
Особое место среди транслируемых символов России занимает ее географическое расположение, которое представляется как данность, а не как результат человеческой деятельности «двуглавый орел действительно олицетворяет евразийство России. Ни одна страна в мире не располагает такими географическими особенностями, как Россия, которая основана и на территории Азии, и на территории Европы» (представитель Президента в ГД А. А. Котенков) [10]. Евразийский статус России легитимирует представление о ней как о великом государстве, великой державе, интересы которой «охватывают все значимые международные проблемы, а географически — практически весь мир» [4]. Употребление термина «держава» в данном контексте не случайно. Традиционно «держава» выступала в качестве синонима «империи» [2], влияние которой распространяется на большие территории, в том числе и за пределами своего государства. Основанием для такого влияния является военная и экономическая мощь имперского центра, легитимность которого определяется путем конструирования и транслирования «миссии». Так, явно имперский характер внешней политики России на постсоветском (евразийском) пространстве обосновывается «цивилизаторской миссией» России, цель которой «состоит в том, чтобы демократические ценности, помноженные на национальные интересы, обогащали и укрепляли нашу историческую общность» [7].
Итак, анализ конструирования чувства престижа в России позволяет сделать следующие выводы. Во-первых, представление о «золотом веке» нации трансформировалось от культивирования достижений дореволюционной России в 1990-е гг. к признанию непрерывности и целостности всей истории государства в 2000-е гг., что отличается и от советской традиции, во многом осуждавшей царскую Россию. Во-вторых, история России представляется как череда побед и достижений мирового значения, что позволяет говорить о величии России. В-третьих, среди политической элиты существует консенсус относительно общих достижений и символов (прежде всего, культурных), которые служат предметами гордости нации. К ним относятся, прежде всего, победа в Отечественной войне 1812 года и подвиги русских солдат в многочисленных сражениях в имперский период, победа в Великой Отечественной войне (как средство избавления мировой цивилизации от фашизма) и освоение космоса в советское время. В-четвертых, географическое положение России (евразийство) оценивается как ресурс, с помощью которого возможно осуществлять контроль над большими территориями. Таким образом, чувство престижа в современной России основывается, прежде всего, на представлении о державном, имперском, характере ее власти.
Работа выполнена при финансовой поддержке Программы стратегического развития ПетрГУ на 2012―2016 гг.
Список источников и литературы
- Конституция Российской Федерации. М., 2000.
- Миллер А. История империй и политика памяти // Россия в глобальной политике. 2008. № 4. [Электронный ресурс]. URL: http://www.globalaffairs.ru/number/n_11151, свободный. (Дата обращения: 15.05.2015).
- Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации «Россия, за которую мы в ответе» // Российская газета. 1996. 24 февр.
- Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации «Общими силами – к подъему России» // Российская газета. 1998. 18 февр.
- Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации «Россия на рубеже веков» // Российская газета. 1999. 11 марта.
- Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации // Президент России. Москва, 2003. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/appears/2003/05/16/1259_type63372type63374_44623.shtml, свободный. (Дата обращения: 20.05.2015)
- Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации // Президент России. Москва, 2005. [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/appears/2005/04/25/1223_type63372type63374type82634_87049.shtml, свободный. (Дата обращения: 20.05.2015)
- Саква Р. Путин: выбор России. М.: Олма Пресс. 2006.
- Государственная Дума. Официальный сайт. Москва, 1998. [Электронный ресурс]. URL: http://transcript.duma.gov.ru/node/2626/, свободный. (Дата обращения: 20.05.2015).
- Стенограмма заседания Государственной Думы России «О проекте федеральных законов о государственной символике Российской Федерации». Государственная Дума. Официальный сайт. Москва, 2000. [Электронный ресурс]. URL: http://transcript.duma.gov.ru/node/2053/, свободный. (Дата обращения: 20.05.2015).
- Стенограмма заседания Государственной Думы России «О проекте федерального конституционного закона "О внесении изменений и дополнения в Федеральный конституционный закон «О Государственном гимне Российской Федерации». Государственная Дума. Официальный сайт. Москва, 2001. [Электронный ресурс]. URL: http://transcript.duma.gov.ru/node/1998/, свободный. (Дата обращения: 20.05.2015).
- Weber M. (1994). The Nation, in: J. Hunchinson and A. D. Smith, eds., Nationalism. Oxford: Oxford University Press, pp. 21―25.
References
- Constitution of the Russian Federation. [Konstitutsiya Rossiyskoy Federatsii] М., 2000.
- Miller A. Empire History and Memory Politics. [Istoriya imperii i politika pamyati] // Rossiya v global’noy politike. 2008. № 4. [Electronic resource]. URL: http://www.globalaffairs.ru/number/n_11151 (accessed 15.10.2015).
- Address of the President of the Russian Federation to the Federal Assembly [Poslanie Presidenta Rossiyskoy Federatsii Federal’nomu Sobraniyu Rossiyskoy Federatsii]. Rossiyskaya gazeta. 1996. 24 February.
- Address of the President of the Russian Federation to the Federal Assembly [Poslanie Presidenta Rossiyskoy Federatsii Federal’nomu Sobraniyu Rossiyskoy Federatsii]. Rossiyskaya gazeta. 1998. 18 February.
- Address of the President of the Russian Federation to the Federal Assembly [Poslanie Presidenta Rossiyskoy Federatsii Federal’nomu Sobraniyu Rossiyskoy Federatsii]. Rossiyskaya gazeta. 1999. 11 March.
- Address of the President of the Russian Federation to the Federal Assembly [Poslanie Presidenta Rossiyskoy Federatsii Federal’nomu Sobraniyu Rossiyskoy Federatsii]. [Electronic resource]. URL: http://www.kremlin.ru/appears/2003/05/16/1259_type63372type63374_44623.shtml (accessed 20.05.2015).
- Address of the President of the Russian Federation to the Federal Assembly [Poslanie Presidenta Rossiyskoy Federatsii Federal’nomu Sobraniyu Rossiyskoy Federatsii]. [Electronic resource]. URL: http://www.kremlin.ru/appears/2005/04/25/1223_type63372type63374type82634_87049.shtml (accessed 20.05.2015).
- Sakva R. Putin: Russia’s Choice [Putin: Vybor Rossii]. M., 2006.
- The Record of the State Duma Discussion “On the State Symbols of Russian Federation” [Stenogramma zasedaniya Gosudarstvennoy Dumy Rossiyskoy Federatsii “O Gosudarstvennoy simvolike Rossiyskoy Federatsii]. Oficial’noe izdanie [Electronic resource]. URL: http://transcript.duma.gov.ru/node/2626/ (accessed 20.05.2015).
- The Record of the State Duma Discussion “On the Federal Law Draft on the state symbols of Russian Federation” [Stenogramma zasedaniya GosudarstvennoyDumy Rossiyskoy Federatsii “O projekte federal’nykh zakonov o Gosudarstvennoy simvolike Rossiyskoy Federatsii]. Oficial’noe izdanie [Electronic resource]. URL: http://transcript.duma.gov.ru/node/2053/ (accessed 20.05.2015).
- The Record of the State Duma Discussion “On the Federal Law Draft on the Making Changes and Additions in the Federal Law “On the national anthem of the Russian Federation” [Stenogramma zasedaniya Gosudarstvennoy Dumy Rossiyskoy Federatsii “O projekte federal’nogo konstitutsionnogo zakona o vnesenii izmeneniy i dopolneniy v federal’nyi konstitutsionnyi zakon ”O gosudarstvennom gimne Rossiyskoy Federatsii”]. Oficial’noe izdanie [Electronic resource]. URL: http://transcript.duma.gov.ru/node/1998/ (accessed 20.05.2015).
- Weber M. The Nation, in: J. Hunchinson and A. D. Smith, eds., Nationalism. Oxford: Oxford University Press, 1994. P. 21―25.