Представленный текст является репликой на тему возможностей взаимодействия философии и психологии в психологической практике. Профессиональное занятие философией в академической среде на протяжении более чем 20 лет и использование экзистенциально ориентированной философии в психологической практике автора показало эффективность подобного взаимодействия. Некоторые самые общие выводы об особенностях и возможностях такого союза, представленные в статье, возникли в процессе работы в формате экзистенциальной группы на протяжении нескольких лет.
Тема взаимодействия психологии и философии актуальна с точки зрения возможностей оказания качественной психологической помощи, а также в опыте различных практик по саморазвитию и самопознанию. Исторически эти области знания находятся в некотором конкурирующем положении уже хотя бы потому, что психология возникла из философии. Учение о душе, теоретически осмысленное Аристотелем, должно было стать «путеводителем» к счастливой жизни. Однако, однажды наметившийся разрыв между теорией и практикой или между философией и психологией усугублял двусмысленную ситуацию, методологическую и эпистемологическую. Причина кроется в том, что на самый общий вопрос о том, что является предметом изучения психологии, мы с трудом можем найти ответ. Трудность в отношении предмета научного интереса психологии привела к тому, что таковым одновременно выступает «всё и стразу» – психика, душа, поведение и т. д.
Небесполезно в связи с возникшим вопросом напомнить факты из истории развития психологии как науки. Возрождение интереса к психологии происходит в эпоху Нового времени. Коренной особенностью этого периода стала сциентификация культурного пространства и разработка научных методов. Проявившие интерес к области психических процессов философы, такие, например, как Локк или Юм, проводили параллель между методами психологическими и естественнонаучными. В Новое время была обозначена связь психологии с естествознанием и физиологией. Установление предметности (объективации) в качестве собственной темы науки в психологии установило понятие фактичности души, а значит и ее «исчисляемости». Человек стал восприниматься как исчисляющий и исчисляемый субъект, погруженный в каузальную последовательность и причинность. Психология классического периода стремилась «просчитать» человека, следуя правилу научного метода. На этой основе вырос весь корпус современной поведенческой психологии.
Установка на биолого-детерминистские основания психического отчетливо проявилась, например, в бихевиоризме. Джон Уотсон, ведущий представитель этого направления, в работе «Психология как наука о поведении» прямо говорит: «состояния сознания, подобно так называемым явлениям спиритизма, не носят объективно доказуемого характера, а потому они никогда не смогут стать предметом истинно научного исследования» [3: 259]. Далее Уотсон уточняет, что сознание с его структурными единицами (элементарными ощущениями), чувственными тонами и их процессами, а именно – вниманием, восприятием, представлением – все это одни лишь «неопределенные выражения» [3: 262]. «Термины сознания», по мысли Уотсона, не поддаются исследованию с точки зрения объективных научных методов, тогда как поступки и слова людей, любой вид человеческой деятельности, особенно если поставить человека в какую-то «ситуацию», вполне могут быть изучены и объяснены с точки зрения принципа «стимул-реакция». Что же до интроспекции и интроспективного метода в психологии (созерцание того, что происходит в собственном «я» исследователя), то это вообще, следуя логике и высказываниям Уотсона, является препятствием для развития психологии.
Лишь к 20-му столетию наметился радикальный скепсис относительно притязаний психологии объяснять факты духовной жизни. Как заметил уже Дильтей, отличие наук о духе от наук о природе в том и заключается, что первые взывают к пониманию, тогда как вторые призваны объяснять. Экспериментальная психология пытается выстраивать свой метод по аналогии с точными науками, отыскивая каузальную связь между отдельными элементами, тогда как должна была бы в случае с психологией сосредоточиться на каузальности мотивации. Описание как способ фиксации значимых переживаний ляжет впоследствии в основание экзистенциального и феноменологического подхода. «Под описательной психологией, пишет Дильтей, я разумею изображение единообразно проявляющихся во всякой развитой человеческой душевной жизни составных частей и связей, объединяющихся в одну единую связь, которая не примышляется и не выводится, а переживается» [1]. В последующем эти идеи воплотились в феноменологической философии.
Основная заслуга в повороте психологии в сторону сознания принадлежит Эдмунду Гуссерлю, основателю феноменологического метода. На основании критицизма в отношении предшествующей традиции, он создает проект феноменологической психологии. В основе своей она строится на интроспективном подходе и опыте «распаковывания» данных (интенций) сознания. Гуссерль заявляет о том, что вся психология, находящаяся в неясности относительно своей собственной темы, предмета и цели, лишена онтологических оснований. В рамках разработанного им варианта феноменологической психологии совершается неординарный шаг: весь реальный мир, который в естественном существовании обладает постоянной бытийной значимостью, тематически исключается как внепсихическое бытие. Эта психология стремится оставаться незаинтересованным наблюдателем жизни сознания, хочет освободиться от всех точек зрения, которые в естественно-практической жизни сознания играют ведущую роль; устанавливает, наконец, возможность переключения установки человека из обыденной установки в сущностную. Тем самым выявляются возможности психологии как философской науки о первоначалах.
Важнейшим следствием развития феноменологии в 20 столетии стал пристальный интерес к бытию человека и его экзистенциальным состояниям. Экзистенциальный подход исходит из категории смысла, то есть постоянно удерживает в фокусе внимания не психику, а сознание с присущей ему (сознанию) аксиоматической обеспокоенностью человека.
Человек – это, безусловно, проект, и прав был Сартр, однако это такой проект, реализация которого немыслима без привнесения этической (смысловой) составляющей. Экзистенциальная философия сформировала специфическое понимание душевной деятельности как сферы реализации неких аксиоматических понятий (состояний) в практической жизни человека. Может ли являться психика аксиоматической единицей? Даже небольшой экскурс в историю психологии показал, что это невозможно. Прекрасно резюмирует Пятигорский: «Что такое “этос” <…>. Это такой образ индивидуального и социального, точнее социального и индивидуального поведения, который уже или всегда осознан. Таким образом, это не только само поведение в его речевых мыслительных и действенных физических презентаций, но и способ его осознания» [3]. Способ осознания поведения, а не само поведение, можно полагать в качестве основы формирования аксиоматических понятий.
Важно подчеркнуть: «этос» как аксиоматическая единица привнесена исключительно философским умозрением. Категория «этоса» определяется как осознание поведения, мышления и языка человека или коллектива ими самими, это не только образ действия, но и образ осознания этого действия. Это тот внутренний наблюдатель, который помогает удерживать свой «этологический ранг», определяемый уровнем рефлексии, сознания. Для нас существенно отметить, что данная установка, характеризующая феноменологический подход, сохраняется в экзистенциальном анализе. Когда Хайдеггер скажет о том, что общепринятые в психологии «капсулоподобные» [4] представления о психике, субъекте, личности должны уступить место пониманию человека как Dasein, начала разворачиваться впечатляющая история экзистенциальной аналитики, на основании которой возникли все известные сегодня имена и техники в области экзистенциального анализа. Несмотря на «авторские» различия, экзистенциальная философия и возникающая внутри этой философии практика экзистенциального анализа может быть осмыслена как установка, подход к человеку, а не школа или группа, и это не есть набор психологических техник, хотя может служить для них прекрасной основой. В экзистенциальной философии была выявлена определяющая тенденция, приведшая к необходимости опоры на опыт внутренних переживаний (сознательные акты). Внутри сознательно продуцируемого акта могут распаковываться многочисленные психологические переживания, но только уже не на языке психики, а на языке сознания. Подобное распаковывание, тем не менее, становится возможным лишь в опоре на определенную установку. И эта установка не может быть естественной или психологической, ибо она не обеспокоена проблемой сознания.
Выводы
Психология, следуя фундаментальным традициям организации научного знания, опирается на опыт, эксперимент, наблюдение как основной источник в деле понимания «факта» души. Психология стремится к тому, чтобы просчитать душевные явления, состояния, качества, представить показатель, выявленный с помощью сложного математического расчета. Но не будем столь наивными. Труднее всего поддается методам математической статистики и просчитыванию душа человека. Душу человека невозможно ни просчитать, ни уложить в схему, даже если эта схема весьма наукообразна. Душу человека вообще невозможно схематизировать. Между тем, для самого себя человек всегда был и остается наиболее значимой проблемой. Поэтому он нередко обращается к психологии в поисках ответов на волнующие его вопросы. Однако ответы на свои вопросы человек может получить лишь в призме подлинной заинтересованности своим сознанием, но это уже другая история, не имеющая к психологии никакого отношения.
Список литературы
1. Дильтей В. Описательная психология / В. Дильтей – Санкт-Петербург : Алетейя, 1996. – 160 с. (Эл. Источник: http://psylib.org.ua/books/dilte01/).
2. Пятигорский А. М. Философия и психология // [Электронный ресурс] /http://bateson.ru/filosofiya-i-psihologiya-lektsiya-aleksandra-pyatigorskogo/
3. Уотсон, Б. Дж. Психология как наука о поведении / Б. Уотсон // Основные направления психологии в классических трудах. Бихевиоризм. Э. Торндайк. Принципы обучения, основанные на психологии. Джон Б. Уотсон. Пихология как наука о поведении. Москва : ООО “Издательство АСТ- ЛТД”, – 1998. 704 с.
4. Хайдеггер, М. Цолликоновские семинары / М. Хайдеггер – Вильнюс : ЕГУ, 2012. – 406 c.
REFERENCES
Dil'tej V. Opisatel'naya psihologiya / V. Dil'tej – Sankt-Peterburg : Aletejya, 1996. – 160 s. (El. Istochnik: http://psylib.org.ua/books/dilte01/).
2. Pyatigorskij A. M. Filosofiya i psihologiya // [Elektronnyj resurs] /http://bateson.ru/filosofiya-i-psihologiya-lektsiya-aleksandra-pyatigorskogo/
3. Uotson, B. Dzh. Psihologiya kak nauka o povedenii / B. Uotson // Osnovnye napravleniya psihologii v klassicheskih trudah. Biheviorizm. E. Torndajk. Principy obucheniya, osnovannye na psihologii. Dzhon B. Uotson. Pihologiya kak nauka o povedenii. Moskva : OOO “Izdatel'stvo AST- LTD”, – 1998. 704 s.
4. Hajdegger, M. Collikonovskie seminary / M. Hajdegger – Vil'nyus : EGU, 2012. – 406 c.